С начала 2000-х гг. российско-турецкие отношения переживают новый, я бы сказал невиданный ранее, взлет. Последнее совпало (или, быть может, связано) со сменой власти в России и Турции и приходом двух харизматичных лидеров (соответственно, Путина и Эрдогана), а главное с определенными трансформациями в геоэкономических и геополитических процессах и конструкции региональной безопасности на Ближнем Востоке и Южном Кавказе.
Нельзя сказать, что в многовековой истории двусторонних отношений между Россией и Турцией не было периодов конструктивного партнерства. Такие факты имели место, скажем, в первой половине ХIХ в., когда русские императоры и генералы буквально спасли Османскую империю от внутренней смуты (например, в том же Египте) и внешнего нашествия (в частности, армии Наполеона). Более ярким «сезонным романом» в российско-турецких отношениях стал непродолжительный пятилетний период после октябрьской революции (1918–1923 гг.), когда большевистское правительство В.И. Ленина буквально спасла проигравшую в Мировой войне и распадающуюся Турцию от более тяжелого поражения.
Тогда революционное правительство Ленина, не признанное Западом и бывшими союзниками Российской империи по блоку Антанта, вынуждено было повернуться лицом к Востоку (включая и к непризнанному еще националистическому правительству Мустафы Кемаль-паши). Именно военная, финансовая и продовольственная помощь Советской России тогда помогла Кемаль-паше удержать под властью Турции стратегические территории распадающейся Османской империи на западе и востоке страны, нанести поражение греческому и армянскому движению, обнулить колониальные устремления Франции на берегах Средиземноморья (в той же Киликии).
Правда, спустя два года после подписания выгодных туркам Московского и Карского договоров 1921 г. при ключевом содействии РСФСР, прагматичный Кемаль-паша на Лозаннской конференции повернулся спиной к дружественной России в пользу Англии и подписал выгодный для Турции Лозаннский мир. Тогда Кемаль отметил: «Россия дала нам все, что смогла и теперь ей нечего нам более предложить. Потому путь Турции лежит на Запад». Просто изменились геополитические реалии, и турки поступили в соответствии со своими интересами.
А что же теперь? После развала СССР изменилась геополитическая реальность и для самой Турции. В частности:
а) для Турции исчезла ядерная угроза со стороны новой России, соответственно, снизилась и военно-политическая роль Турции на южном фланге блока НАТО;
б) то, что в годы «холодной войны» Турция использовала в качестве идейно-политической основы подрывной деятельности против СССР в союзе с разведслужбами стран-членов НАТО (например, ту же политическую идеологию пантюркизма и пантуранизма), появилась возможность перевести в ранг публичной дипломатии в отношении новообразованных тюркских стран постсоветского пространства;
в) если во второй половине ХХ в. Турция вынужденно следовала в тесном союзе с Западом во главе с США и частично поступалась своим суверенитетом, то на рубеже ХХ–ХХI вв. для Анкары наступили новые времена и появилась возможность маневра в пользу укрепления своей независимости от Запада через реализацию ряда выгодных геоэкономических и геополитических проектов.
Например: строительство стратегических транзитных коммуникаций с выходом в азербайджанский сектор энергетического района каспийского бассейна; прокладка сети нефте- и газопроводов из Азербайджана и России; введение в эксплуатацию новых автомобильных и железнодорожных коммуникаций через Грузию в Азербайджан; превращение Турции в ключевой энергетический хаб для поставок нефти и газа на европейский рынок; участие турецкой армии в региональных военных конфликтах (в той же Сирии, Ливии и Нагорном Карабахе) с целью повышения статуса Турции в пользу региональной и надрегиональной державы.
Естественно, подобная активность, а главное результативность турецкой политики вряд ли была бы возможной, если бы Турцию в ее восточной стратегии, с одной стороны, не поддержали ключевые мировые державы (например, Великобритания и США), а с другой – Россия оказала бы жесткое сопротивление.
Так уж получилось, что в 1990-е гг. Москва не смогла противопоставить напористой политике стран НАТО (прежде всего, США, Великобритании и Турции) в Закавказье мощный заслон на пути к энергетическим ресурсам того же Азербайджана. В свою очередь Баку, проиграв в 1994 г. начатую им же в 1991 г. войну в Карабахе, при содействии Анкары вступил в прямые переговоры с Лондоном и Вашингтоном на предмет вхождения ведущих западных энергетических компаний в Азербайджан. В сентябре 1994 г. Азербайджан заключил с западными и турецкими партнерами первые нефтегазовые «контракты века» для вывода каспийских энергоресурсов на европейский рынок в обход России через Турцию.
Россия тогда не смогла убедить азербайджанское и турецкое руководство в сохранении главного маршрута транзита каспийской нефти через трубопровод Баку – Грозный – Новороссийск. Одной из причин инициирования чеченского военного конфликта в 1994 г. стал вопрос основного маршрута транзита бакинской нефти в обход России. Фактически тогда Запад и Турция парализовали возможности России для обеспечения безопасности международного транзита нефти из Баку.
В самом Закавказье только Армения, будучи военно-политическим союзником России, не согласилась с предложением США и Азербайджана по предоставлению своей территории (того самого Мегринского участка Зангезурского коридора) для прокладки альтернативных нефте- и газопроводов в Турцию. Хотя Еревану тогда предлагали вариант решения карабахского вопроса в виде вхождения территории бывшей НКАО и Лачинского района в состав Республики Армения в обмен на Мегринский район в пользу Азербайджана. Иран не рассматривался в качестве альтернативного транзита бакинской нефти и газа с учетом конфликтных отношений ИРИ со странами НАТО и Израилем. В итоге внешние партнеры Азербайджана сделали ставку на соседнюю Грузию и осенью 1999 г. на саммите ОБСЕ в Стамбуле с участием президента США Б. Клинтона решили вопрос транзита бакинских ресурсов в обход России. В середине 2000-х гг. данные коммуникационные проекты стали запускаться в строй.
С этого же времени Россия стала менять свои подходы к Турции и ее союзникам на постсоветском пространстве (прежде всего, к Азербайджану). Изначально ставка делалась на рост товарооборота между нашими странами, где Россия предоставляла Турции внушительный список товаров и услуг. В частности, запуск газопровода «Голубой поток» по дну Черного моря, ежегодный рост российских туристов на турецких курортах, экспорт турецких овощей и фруктов, строительные тендеры и подряды для турецкого бизнеса, гуманитарное партнерство.
А далее нарастающие темпы экономического сотрудничества дополнились заключением военной сделки по продаже Турции современной российской системы ПВО С-400 «Тайфун», что вызвало шок у тех же США и привело к антитурецким санкциям в форме эмбарго на поставки американской системы ПВО «Patriot», истребителей F-16 и F-35. После того как Болгария, следуя установкам Вашингтона и Брюсселя, отказалась от выгодного для себя же российского газопровода «Южный поток», Москва реализовала данный проект через Турцию (газопровод «Турецкий поток», по которой 15,75% газа идет в Европу и примерно столько же в Турцию).
Наши отношения в современный период прошли и через некоторые серьезные испытания, когда Турция, встревоженная началом миротворческой операции ВКС ВС РФ в Сирии, в ноябре 2015 г. уничтожила российский бомбардировщик Су-24, а турецкие боевики из организации «Серые волки» (подконтрольные провластной Партии националистического движения) буквально растерзали сбитого русского летчика подполковника Олега Пешкова. При содействии Азербайджана и Казахстана президент Эрдоган спустя несколько месяцев восстановил отношения с Россией и отправил в отставку премьер-министра Ахмета Давутоглу.
Россия, несмотря на обострение отношений с Турцией, все же, помогла спасти жизнь президенту Р. Эрдогану в дни попытки военного переворота в июле 2016 г. Но как только наладились наши отношения, российско-турецкому партнерству был нанесен новый удар фактом убийства 19 декабря 2016 г. посла РФ в Анкаре Андрея Карлова. Кстати, одного из организаторов данного убийства (гюлениста Темеля Алсанджака – псевдоним «Кадир») ныне обнаружили в США (в Далласе, штате Техас). К чести лидеров двух стран была дана своевременная оценка внешнего заказа террористического акта для обострения двусторонних отношений. Политическая провокация провалилась, а Россия с Турцией продолжили развивать взаимовыгодное партнерство.
В Сирии постепенно тревожные ноты в подходах Турции к России сменились на эффективное сотрудничество. Без согласия Москвы вряд ли турки смогли бы провести четыре своих военных операций против курдов на северных границах САР. Благодаря российской дипломатии стартовали Астанинская и Сочинская платформы переговоров по урегулированию ситуации в Сирии с участием России, Ирана и Турции.
Временный экономический спад в товарообороте между нашими странами в 2020 г., вызванный объективными причинами пандемии COVID-19, вновь сменился на устойчивый рост торговли. Осенью 2020 г. Турция активным образом поддержала Азербайджан в войне против Армении за Нагорный Карабах. Россия же вынуждена была сохранить нейтралитет в этом конфликте и стать инициатором прекращения боевых действий с вхождением РМК в оставшуюся армянскую часть Карабаха. И в данном конфликте Россия стала развивать сотрудничество с Турцией, создала в том же Агдаме на границе с Карабахом совместный российско-турецкий центр мониторинга для контроля ситуации в зоне конфликта.
Россия не стала сопротивляться военно-политическому вхождению члена НАТО Турции в Закавказье с базированием в Азербайджане, многочисленным турецко-азербайджанским совместным военным учениям, Шушинской декларации от 15 июня 2021 г., определяющий стратегический характер (включая и в военной области) отношений между Анкарой и Баку. Более того, Россия поддержала дипломатическую инициативу Турции и Азербайджана по созданию региональной площадки переговоров по формуле 3+3 (то есть Турция, Россия, Иран и Азербайджан, Армения, Грузия). Москва заинтересована в новых транспортных коммуникациях через Азербайджан и Армению в Турцию (так называемый Зангезурский коридор), и совместно с партнерами активно участвует в их реализации.
С началом СВО ВС РФ на Украине, как известно, Турция заняла достаточно конструктивную и гибкую позицию. В частности, Анкара: не стала поддерживать в полном объеме антироссийские санкции коллективного Запада; не открывает в соответствии с международной конвенцией в Монтрё Черноморские проливы для вхождения военных кораблей США и Великобритании в акваторию Черного моря; выступает с миротворческими инициативами завершения боевых действий и начала переговорного процесса с уважением интересов конфликтующих сторон; явилась инициатором «зерновой сделки» и обмена пленными.
Положительно оценивая позицию Турции и президента Р. Эрдогана, 13 октября 2022 г. президент России В.В. Путин, после известного террористического акта западных спецслужб по подрыву российских газопроводов «Северный поток 1 и 2» в Балтийском море, предложил турецкой стороне мегапроект по строительству газового хаба. Иными словами, учитывая надежность Турции как делового и политического партнера, Москва предлагает Анкаре участие в продаже русского газа на внешний (включая европейский) рынок, готова перевести потоки транзита газа из Ямала на юг (через Черное море в Турцию).
Реализация подобного грандиозного проекта принесет Турции новые и невиданные ранее дивиденды, усилит роль турецкого государства в региональных и глобальных делах и превратит Анкару в ключевую фигуру на мировой арене. В лице газового хаба турки получат важный инструмент для воздействия на ту же Европу и выкачивания из нее необходимых ресурсов (финансовых, технологических, политических, военных и т.д.).
Подобное усиление Турции за счет партнерства с Россией вызывает раздражение и зависть на том же Западе и возможно в других частях света. Фактически на 11 пакетов антироссийских санкций США и Европы Москва отвечает контрсанкциями в виде «турецкого пакета». Сократив объемы закупок русского газа и нефти страны ЕС при всех стараниях вряд ли найдут альтернативные источники сырья и рынки сбыта (особенно газа). Расчет на увеличение в 2 раза поставок азербайджанского газа объемом до 20 млрд куб м газа не спасет Европу. Надежды на экспорт иранского газа также маловероятны с учетом антииранских санкций по ядерной программе, да и в случае их отмены или упрощения Ирану надо еще построить транзитные коммуникации в ту же Европу.
Возможно, Брюссель рассчитывает через Турцию и Азербайджан выйти на восточный берег Каспийского моря в надежде на экспорт газа из Туркменистана и Казахстана. Однако и в данном случае Европа, во-первых, не сможет за короткое время получить выход в Центральную Азию, во-вторых, натолкнется на сопротивление РФ и ИРИ.
Иными словами, как отмечают ряд российских экспертов (например, В. Аватков, И. Юшков, Я. Ниязбаев, Г. Мирзоян и др.), благодаря газовому хабу Турция получит рычаг («кран») для влияния на ЕС и по своему усмотрению будет открывать его с учетом поведения и сговорчивости Европы. При этом Анкара, возможно, напомнит европейцам недовольство турок за их принижение и недопущение в закрытый клуб под названием ЕС, за годы простоя в очереди или еще по каким-либо иным поводам и случаям.
В целом настоящее мнение экспертов не лишено реальности, учитывая тот же характер президента Р. Эрдогана и сохраняющееся антитурецкое недовольство в США и ЕС. Вместе с тем, подобное усиление Турции руками самой России может иметь и крайне неприятные последствия для самой России.
Во-первых, это не только газовый хаб, который фактически будет предполагать очередные скидки на газ для турецкого потребителя и совместная с Турцией продажа русского газа на внешние рынки, но и строительство АЭС «Аккую» (подарок туркам 10% энергии), и возможное строительство еще двух АЭС по той же схеме за счет российских денег. Во-вторых, Турция уже вошла в зону традиционного геополитического присутствия России в том же Закавказье. В-третьих, Турция рвется после победы в Карабахе в Центральную Азию – на просторы Турана. В-четвертых, Анкара уже сейчас говорит нам, что русский газ через хаб в Европу придется продавать под «чужим флангом» из-за западных антироссийских санкций. А для этого турки считают необходимым увеличение потоков транзита того же газа из разных стран (включая Азербайджана, Катара, Казахстана и Туркменистана). В таком случае Турция затребует строительство нового газопровода (типа TANAP-2 или NABUCO) с выходом на восточный берег Каспийского моря в расчете на получение доступа к 7% мировых запасов туркменского газа.
Чем же тогда мы ответим другу Эрдогану? Кто-то скажет, так у нас есть конвенция Актау от 12 августа 2018 г., согласно которой прокладка новых энергетических коммуникаций по дну Каспия на внешние рынки должно получить согласие всех прикаспийских государств и пройти международную экологическую экспертизу, а Россия и Иран могут наложить вето. Однако, как известно, конвенцию Актау не ратифицировал пока что Иран, соответственно, этот документ не имеет статуса международного документа. Более того, а будет ли Турция спрашивать подобного разрешения у России, если Эрдоган вдруг напомнит российским коллегам о том, что он поддержал все энергетические инициативы Москвы по тому же газу («Голубой поток», «Турецкий поток» и «газовый хаб»), пропускает параллельный транзит товаров из Европы, оказывает посреднические услуги в ситуации с российско-украинским кризисом?
Появится ли тогда у России возможность купировать турецкие угрозы для Европы, дабы склонить тот же Брюссель и прочие европейские столицы к возобновлению полноценных отношений с Москвой? Все это, надеемся, станет реальностью после окончательного успеха нашей страны в проведении СВО на Украине. В таком случае появится возможность принудить Европу к сговорчивости с Россией, ну а Турции придется оценить последствия неуважительного отношения к добрым инициативам нашей страны.
Александр СВАРАНЦ,
доктор политических наук, профессор, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение»
Некоммерческое сообщество журналистов
Комментариев нет :
Отправить комментарий