Более того, на сегодняшний день и сама оппозиция в лице НКСРОС расположена к такому диалогу.
Этот текст основан на личном и совсем свежем опыте авторов, недавно вернувшихся из Турции, Ливана и Сирии, где ужасающая разруха и кричащее благоденствие стали сторонами одной медали. Среди наших собеседников были представители и сирийского руководства, и оппозиции, причем как относительно лояльной, так и радикальной.
Вероятно, самый запоминающийся эпизод пребывания в Сирии – встреча с членами Национального прогрессистского фронта, по сути альянса самых преданных баасистам политических партий. Тот случай, когда время поворачивается вспять, а советское прошлое уже не кажется столь отдаленным. Аксакалы сирийской политики – коммунисты, социалисты, юнионисты, насеристы – готовы часами вести пространные схоластические разговоры о марксистско-ленинской философии, об опасности правого оппортунизма, о вреде либерализма, о том, кому больше мест дали в новом парламенте, и, конечно же, о великой миссии, возложенной на каждого из них в эти тяжелые для страны годы.
Отечественные арабисты, бывавшие в Сирии в 1970-е годы, вспоминают, как сирийцы возмущались тем, что они – советские граждане – разгуливают по улицам Дамаска или Алеппо, вместо того чтобы воевать против Израиля, уже оккупировавшего к тому времени Голанские высоты. Но на аналогичный упрек в свой адрес отвечали, что им нужно, скажем, содержать торговую лавку или заботиться о собственной семье. Сегодня в Сирии в этом отношении мало что изменилось. Люди той эпохи и по сей день предпочитают бороться с капитализмом, сионизмом, наконец, с терроризмом, читать друг другу лекции о международном положении и обвинять во всех своих бедах кого угодно, кроме самих себя.
Попав в Сирию, еще лучше понимаешь, как мало надежды даже на хрупкий и шаткий мир осталось в этой стране после провала американо-российских договоренностей. Cирийское руководство все больше уверено, что сможет решить конфликт силой, олицетворением чего в последние месяцы стала осада северной столицы страны – Алеппо.
Воспользовавшись кризисом в процессе политического урегулирования, стагнацией американо-российских отношений и удачной диспозицией на земле, баасистское правительство взяло курс на то, чтобы силой захватить как можно больше пространства, не дожидаясь возобновления переговоров. Почувствовав уверенность в поддержке своих иностранных союзников, сирийское руководство занимает все более бескомпромиссную позицию по отношению к оппозиции.
Ситуация, сложившаяся вокруг Алеппо, наглядно показывает нравственный кризис, который с каждым годом нарастает в Сирии. Бомбардировки города, где невозможно отделить сторонников от противников радикальной с точки зрения Москвы и Дамаска оппозиции, ежедневно приводят к гибели мирных жителей и подталкивает горожан, а также сирийских суннитов в целом к еще большей радикализации. Даже если исходить из баасистской логики, что все те, кто борется с режимом с оружием в руках – террористы, то что тогда делать с женщинами, вышедшими замуж за этих террористов, пока город находился под контролем боевиков, и детьми, родившимися в этих браках.
Жители Алеппо оказались перед чудовищным выбором между угрозой для жизни и возвращением под контроль ненавистного правительства, от которого они готовы были искать убежища даже у боевиков. Поэтому в Москве зря надеются, что во время гуманитарных пауз толпы людей будут покидать город, возвращаясь на подконтрольные сирийской армии территории.
Среднестатистический житель Алеппо – человек, ежедневно ощущающий чувство безысходности, неминуемость страшной участи, ведь ему некуда бежать, а оставаться в городе смертельно опасно. Неудивительно, что в разговорах с людьми, вернувшимися из сирийской северной столицы, постоянно слышишь рассказы о «смотрящей на жителей города с неба смерти», которая уродует их психику, повергая в отчаяние или внушая болезненное желание стоять насмерть.
Некоторые группировки, входящие в состав «Фатх-Халеб», страдающей в последнее время от внутренних междоусобиц, намеренно удерживают мирное население в подконтрольных им районах восточного Алеппо, чтобы усложнить задачу авиации и придать больше трагизма происходящему. Это состояние безвыходности, обреченности на несправедливые страдания развивает в людях фанатизм, желание мстить и сражаться до конца, что неизбежно даст о себе знать и после окончания бомбежек Алеппо.
Отсутствие четкого понимания собственных интересов в Сирии делает Россию заложником интересов сирийского правительства, существенно затрудняя переговорный процесс в рамках международной группы поддержки Сирии. Это отнюдь не означает, что Дамаск в принципе не желает политического диалога. Постоянно акцентируя внимание на своей легитимности, сирийское руководство четко осознает необходимость выполнения решений Совета Безопасности ООН и резолюции 2254, предусматривающей формирование переходного органа власти, разработку новой Конституции и проведение после этого новых выборов. Просто они хотят выполнить эти решения тогда, когда сами сочтут, что их позиции стали для этого достаточно благоприятными.
В отличие от прошлогоднего визита в Сирию, когда сирийские чиновники неустанно повторяли, что необходимо искать компромисс со всеми заинтересованными сторонами, в этот раз никто из представителей власти по собственной инициативе не упомянул о необходимости политического решения конфликта. То, что сирийское правительство окончательно решило сделать ставку на военное давление, еще раз подтвердилось в беседе с новым спикером избранной в этом году Народной ассамблеи Хадией Аббас (первой в истории женщиной на этом посту). По ее словам, «силовой путь выглядит более эффективным в нынешних обстоятельствах».
Нежелание сирийского правительства переходить к политическому диалогу понятно – баасистский режим в этом случае рискует безвозвратно потерять свою монополию на власть, которую придется делить с давними противниками. Поэтому Дамаск стремится загнать американо-российские отношения в настолько глубокий кризис, чтобы Россия отказалась от дальнейших переговоров и попыталась решить сирийский вопрос исключительно силовым путем на стороне Дамаска. Эпизодически этого удается достичь, как, например, в Алеппо, где после окончания перемирия правительственная армия при поддержке российских ВКС начала бомбить город.
Главной угрозой для баасистского руководства на сегодняшний день выступает не столько ИГИЛ (запрещен в РФ) и даже не «Джебхат Фатх аш-Шам» (бывшая «Джебхат ан-Нусра»), борьбой с которой то и дело пытаются оправдать штурм Алеппо, а сирийская оппозиция, участвующая в женевских переговорах. Именно она, а также курды – основные претенденты на места в переходном органе власти и активные сторонники новой Конституции, которая перераспределила бы властные полномочия между центром и регионами и между различными политическими силами.
Поэтому Дамаск сейчас готов вступить в ситуативный союз с теми силами внутри страны, которые хоть и являются конкурентами партии «Баас», но все же не готовы оспаривать ее право на власть с оружием в руках. Это, например, представители Национального прогрессистского фронта и Сирийская национал-социальная партия. Последняя даже располагает собственными вооруженными формированиями численностью до пяти тысяч человек, под чьим контролем (а если быть точнее, исключительным контролем) находятся части провинции Тартус, Хомс, а также стратегически важная дорога Хомс – Дамаск. Реальное влияние этой партии заметно усилилось за минувший год.
Этими партиями сирийское руководство и намеревается в будущем заменить в Женеве представителей Национальной коалиции сирийских революционных и оппозиционных сил (НКСРОС), сделав ставку на силовое решение конфликта в провинциях Идлиб и Алеппо. Это позволило бы баасистам сохранить свои позиции и в переходном органе власти, а также подготовить наиболее приемлемый для них проект Конституции. Что совсем не исключает и того, что следующими под баасистскую раздачу могут попасть уже нынешние союзники режима, если тот увидит в них угрозу собственной монополии на власть.
Те силы, которые сейчас выступают на стороне Башара Асада, прекрасно осознают, что сами могут стать новой жертвой сирийских властей. И на наш вопрос, не боится ли руководство Сирийской национал-социальной партии расправы со стороны режима в случае нормализации ситуации, мы неоднократно получали утвердительный ответ. Гаранта своей послевоенной безопасности они видят в России.
Такой подход представляется довольно наивным, потому что история XX века знает немало примеров, как «бесконечно обязанные» СССР арабские режимы принимали политические решения без оглядки на Москву. КПСС не смогла защитить иракских коммунистов от репрессий Саддама Хусейна, а советская помощь Египту во время арабо-израильской войны 1973 года не помешала Анвару Садату спустя несколько лет подписать Кэмп-Дэвидское соглашение с Израилем и переориентироваться во внешней политике на США.
В Сирии ситуация для Москвы усугубляется еще и тем, что бомбардировки Алеппо сильно испортили образ России в глазах значительной части сирийского общества. Для многих сирийцев она становится даже более ненавистным агрессором, чем правительственные войска. Из-за бомбежек, в результате которых страдает мирное население, Москва вместо дружественной Сирии получает огромные массы людей, у которых формируется устойчивая антипатия к России.
Мало того, на Россию проецируются преступления, совершенные войсками сирийского правительства, как, например, в случае с уничтоженной школой в провинции Идлиб, где среди жертв оказалось более двадцати детей. Российские ВКС, скорее всего, были ни при чем, но здесь уже работает эффект старшего брата, на которого ложится полный груз ответственности. В репутационном плане сирийскому правительству, которое не признает большая часть мирового сообщества, уже нечего терять. Власти в Дамаске и без этого остаются непримиримыми врагами Запада и всех, кто признает НКСРОС в качестве легитимных сирийских представителей. А вот Россия, напротив, в высшей степени уязвима в подобных ситуациях.
Инициатива в российско-сирийских отношениях в последнее время плавно перешла к Дамаску, хотя сирийское правительство по-прежнему чрезвычайно зависит от России. Единственная возможность для Москвы положить конец этой порочной практике – это диверсификация политических контактов и диалог с сирийской оппозицией, представленной на переговорах в Женеве. Более того, на сегодняшний день и сама оппозиция в лице НКСРОС расположена к такому диалогу, что хорошо заметно по тому интересу, который они проявляют к контактам с различными представителями российского общества. Они видят в этом едва ли не последнюю возможность удержать Россию от реализации силового сценария решения сирийского конфликта, к чему ее постоянно подталкивает официальный Дамаск.
После того как сирийские события привели к тяжелому кризису в отношениях России и Запада, более сбалансированная политика Москвы по отношению к участникам конфликта могла бы смягчить международные противоречия, которые лишь сильнее разжигают гражданскую войну в Сирии. Кроме того, это позволило бы России выступить в куда более предпочтительном качестве посредника в политическом диалоге между оппозицией и режимом, вместо того чтобы слепо помогать сирийской армии продвигаться вперед, жертвуя своей собственной репутацией. Именно это могло бы дать шанс Москве прочно и надолго закрепить свое влияние в Сирии.
Леонид Исаев, Серафим Юрьев
Carnegie.ru
Posted by НКО "Канадская служба новостей"
Комментариев нет :
Отправить комментарий